Joanna Newsom – No Provenance перевод и текст

Текст:

Allelu, allelu
I have died happy and lived to tell the tale to you
I have slept for forty years and woke to find me gone
I woke safe and warm in your arms

Перевод:

Аллелу, аллелу
Я умер счастливым и жил, чтобы рассказать вам историю
Я спал сорок лет и проснулся, чтобы найти меня ушедшим
Я проснулся в безопасности и тепло в твоих руках

In your arms, your arms, in your arms

Not informed of the natural law
Squatting, lordly, on a stool, in a stall
We spun gold clear out of straw
And, when our bales of bullion were stored
You burned me like a barn
I burned safe and warm in your arms
In your arms, your arms

I’m afraid of the Big Return
There’s a certain conversation lost and that loss incurred
With nobody remaining to register who had passed this way in the night
In the middle of the night, negating their grace and their sight
Till only I remember, or mark, how we had our talk

We took our ride so that there was no-one home
And the lights of Rome flickered and died
And, what’s more, I believe that you knew it, too
I think you saw their flares and kept me safely unawares
In your arms, your arms, in your arms.

The grass was tall and strung with burrs
I essayed that high sashay to my mind, my way
You hung behind, in yours, anyhow, she did not neigh
I do not know what drew our eyes to hers
That little black mare did not stir
Till I lay down in your arms

Poor old dirty little dog-size horse
Swaying and wheezing as a matter of course

В твоих руках, в твоих руках, в твоих руках

Не проинформирован о естественном законе
Сидеть на корточках, по-барски, на стуле, в стойле
Мы выбросили золото из соломы
И, когда наши тюки слитков хранились
Ты сжег меня как сарай
Я сгорел безопасно и тепло в твоих руках
В твоих руках, твоих руках

Я боюсь большого возвращения
Там определенный разговор потерян, и эта потеря понесена
Никого не осталось, чтобы зарегистрироваться, кто прошел этот путь ночью
Посреди ночи, отрицая их милость и зрение
Пока только я помню или отмечу, как мы разговаривали

Мы поехали так, чтобы дома никого не было
И огни Рима вспыхнули и погибли
И, более того, я верю, что вы тоже это знали
Я думаю, что вы видели их вспышки и застали меня врасплох
В твоих руках, в твоих руках, в твоих руках.

Трава была высокая и заросшая заусенцами
Я сочинил этот высокий sashay на мой взгляд, мой путь
Ты повесился сзади, в твоем, во всяком случае, она не ржала
Я не знаю, что привлекло наше внимание к ней
Эта маленькая черная кобыла не шевелилась
Пока я не лягу в твои руки

Бедная старая грязная маленькая собачка
Покачиваясь и хрипя как само собой разумеющееся

Swaying and wheezing as a matter of pride
That poor old nag, not four palms wide had waited a long time
Coated in salt, buckled like a ship run foul of the fence
And in the middle of the night, she’d sprung up, no provenance
Bearing the whites of her eyes
And you, with your arrangement with fate
Nodded sadly at her lame assault on that steady old gate
Her faultlessly etiolated fishbelly-face
The muzzle of a ghost

And pretty Johnny Appleseed via satellite feed
Tell us, who was it that you then loved the most?
Pretty Johnny Appleseed, leave a trail that leads
Straight back down to the farm
Lay me down, safe and warm in your arms, in your arms

Покачиваясь и хрипя как предмет гордости
Та бедная старая кляча, шириной не четыре пальмы, ждала долгое время
Покрытый солью, застегнутый, как корабль, на фол забора
И среди ночи она взошла, никакого провенанса
С белками ее глаз
А ты, с твоей договоренностью с судьбой
С грустью кивнула в ответ на ее неудачное нападение на эти устойчивые старые ворота
Ее безупречно этиолированное лицо
Морда призрака

И довольно Джонни Appleseed через спутник
Скажи нам, кого ты тогда любил больше всего?
Довольно Джонни Appleseed, оставить след, который ведет
Прямо вниз на ферму
Положи меня, безопасно и тепло в твоих руках, в твоих руках