Не зная алфавита, он рисует иероглифы,
Все время ждет кого-то, смотрит в окна подолгу.
Не открывает дверь когда, в нее стучит кто-то,
Люди как-то звали его, ему было все равно.

Он мечтал о море, на стенах рисовал волны,
Очень любил солнце, никогда не задвигал шторы.
Часто был на крыше дома, смотрел на кроны деревьев,
Лежа наблюдал за птицами, вдыхал их пение.

Не следил за временем, курил растения часто,
Вдыхал лучи солнца и улыбался просто.
С возрастом не стал серьезней… Поздно.
С возрастом молил слезно, чтоб оставили просто.

Люди задавались вопросом часто: «Парень в коматозе что ли?»
Он задыхался от боли, роли не играл, как многие,
Не надо соли, чтоб сыпать на раны .
Сила воли почти исчезла совсем, не так как умногих.

Он писал письма кому-то, потом рвал конверты,
На каждый квадратный метр — боли километры.
Опять ответы… Опять… Опять вопросы.. Снова.
Снова ответы… Снова… Снова дым и слезы.

Он отражает свое состояние на мольберте:
Когда-то шторм там, когда-то штиль и легкий ветер.
Он любил море, он никогда его не видел,
Ванну набирал холодную, в нее соль сыпал.

С хроническим бронхитом, взрослый ребенок,
Квартира как палата стала, он долго не смог так.
На крыше дома снова… Снова внизу кроны.
Он там увидел море, он нырнул в волны.

Он открывал окна настежь, часами смотрел вдаль,
Он ненавидел мир, неделями плакал, ему было жаль людей,
Что окружали каждый день в пространстве,
Он плакал ночи, напролет вытирая слезы пальцами.

Его как-то звали, люди он не помнил: «Нахуй надо.»,
Он ложился за рассветом, просыпался за закатом.
Он был г*дом, ничтожеством, параноиком,
Один в четырех стенах слушал сердца колики.

По утрам с другом алкоголиком давил водку стопками,
Потом друга не стало, эти дни были уроками.
Сопровождались склоками, непониманием жизни,
Горькая судьба в которой чувства кефиром скисли.

Стрелки зависли, каждый день как предыдущий:
Нет будущего. Дальше пуще, только хуже:
Малоимущий — госопределение, пропащий — просто напросто.
Реальное впечатление он был болен,
Так считали окружающие.

Он не был таким как все, блестящим и сияющим, о
Он был болен и ощущал это каждое мгновенье,
Он никогда в жизни не отмечал свой День Рождения,
Он был серым, но не сырее всех вокруг.

Он сам себе в одном лице был и враг и друг,
Тяжесть своих мук, считали люди: не сдержал.
Он был слабым, не был мужчиной, так он считал,
Не понимал никого, его и не пытались понять.

И он смирился. Один не мог противостоять.
Он был спокоен по жизни, чаще молчал, чем говорил.
Он находил в себе силы, когда уж не хватало сил,
Он умирал, медленно и плавно забыв о главном.

Наплевав на все, чем обладал.
Вроде бы странно, но он так не считал.
Это было его мнение главное, что он считал вообще,
Да он не был гением все, что думал он записывал.

На бумаге вся история болезни, как в медицинской карте
Утро начиналось с: «Хватит!»
Настал тот день, хватило! Он был болен и он умер.
Монолит, могила.

Song video TAHDEM Foundation – Он был болен

Video: