Gil Scott–Heron – Jose Campos Torres перевод и текст
Текст:
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
I had confessed to myself all along, tracer of life, poetry trends
That awareness, consciousness, poems that screamed of pain and the origins of pain and death had blanketed my tablets
And therefore, my friends, brothers, sisters, in-laws, outlaws, and besides — they already knew
Перевод:
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Я признался себе все время, след жизни, поэтические тенденции
Это осознание, сознание, стихи, которые кричали о боли и происхождении боли и смерти, покрывали мои таблетки
И поэтому, мои друзья, братья, сестры, родственники, преступники и, кроме того – они уже знали
But brother Torres, common ancient bloodline brother Torres is dead
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
I had said I wasn’t going to write no more words down about people kicking us when we’re down
About racist dogs that attack us and drive us down, drag us down and beat us down
But the dogs are in the street
The dogs are alive and the terror in our hearts has scarcely diminished
It has scarcely brought us the comfort we suspected
The recognition of our terror and the screaming release of that recognition
Has not removed the certainty of that knowledge — how could it
The dogs rabid foaming with the energy of their brutish ignorance
Stride the city streets like robot gunslingers
And spread death as night lamps flash crude reflections from gun butts and police shields
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
But the battlefield has oozed away from the stilted debates of semantics
Beyond the questionable flexibility of primal screaming
The reality of our city, jungle streets and their Gestapos
Has become an attack on home, life, family and philosophy, total
It is beyond the question of the advantages of didactic niggerisms
The motherfucking dogs are in the street
In Houston maybe someone said Mexicans were the new niggers
In LA maybe someone said Chicanos were the new niggers
In Frisco maybe someone said Orientals were the new niggers
Maybe in Philadelphia and North Carolina they decided they didn’t need no new niggers
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
But dogs are in the street
It’s a turn around world where things are all too quickly turned around
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
I had said I wasn’t going to write no more words down about people kicking us when we’re down
About racist dogs that attack us and drive us down, drag us down and beat us down
But the dogs are in the street
The dogs are alive and the terror in our hearts has scarcely diminished
It has scarcely brought us the comfort we suspected
The recognition of our terror and the screaming release of that recognition
Has not removed the certainty of that knowledge — how could it
The dogs rabid foaming with the energy of their brutish ignorance
Stride the city streets like robot gunslingers
And spread death as night lamps flash crude reflections from gun butts and police shields
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
But the battlefield has oozed away from the stilted debates of semantics
Beyond the questionable flexibility of primal screaming
The reality of our city, jungle streets and their Gestapos
Has become an attack on home, life, family and philosophy, total
It is beyond the question of the advantages of didactic niggerisms
The motherfucking dogs are in the street
In Houston maybe someone said Mexicans were the new niggers
In LA maybe someone said Chicanos were the new niggers
In Frisco maybe someone said Orientals were the new niggers
Maybe in Philadelphia and North Carolina they decided they didn’t need no new niggers
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
But dogs are in the street
It’s a turn around world where things are all too quickly turned around
Но брат Торрес, обычный древний родословный брат Торрес, мертв
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Я сказал, что не собираюсь больше писать ни слова о людях, которые пинают нас, когда мы падаем
О расистских собаках, которые нападают на нас и изгоняют нас, тянут нас вниз и бьют нас
Но собаки на улице
Собаки живы, и террор в наших сердцах едва уменьшился
Это едва принесло нам комфорт, который мы подозревали
Признание нашего террора и кричащий выпуск этого признания
Не убрал уверенность в том, что знания – как это могло
Собаки бешеные пенистые энергией своего грубого невежества
Ходите по улицам города, как роботы-стрелки
И распространять смерть, как ночные лампы отражают грубые отражения от орудийных орудий и полицейских щитов
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Но поле битвы улетучилось из острой дискуссии о семантике
Помимо сомнительной гибкости первоначального крика
Реальность нашего города, улицы джунглей и их гестапо
Нападение на дом, жизнь, семью и философию, всего
Вне всякого сомнения, преимущества дидактических ниггеризмов
Собаки ублюдки на улице
В Хьюстоне, может быть, кто-то сказал, что мексиканцы были новыми неграми
В Лос-Анджелесе, может быть, кто-то сказал, что Chicanos были новыми неграми
Во Фриске, может быть, кто-то сказал, что восточные были новыми неграми
Возможно, в Филадельфии и Северной Каролине они решили, что им не нужны новые негры
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Но собаки на улице
Это поворот вокруг мира, где все слишком быстро меняется
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Я сказал, что не собираюсь больше писать ни слова о людях, которые пинают нас, когда мы падаем
О расистских собаках, которые нападают на нас и изгоняют нас, тянут нас вниз и бьют нас
Но собаки на улице
Собаки живы, и террор в наших сердцах едва уменьшился
Это едва принесло нам комфорт, который мы подозревали
Признание нашего террора и кричащий выпуск этого признания
Не убрал уверенность в том, что знания – как это могло
Собаки бешеные пенистые энергией своего грубого невежества
Ходите по улицам города, как роботы-стрелки
И распространять смерть, как ночные лампы отражают грубые отражения от орудийных орудий и полицейских щитов
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Но поле битвы улетучилось из острой дискуссии о семантике
Помимо сомнительной гибкости первоначального крика
Реальность нашего города, улицы джунглей и их гестапо
Нападение на дом, жизнь, семью и философию, всего
Вне всякого сомнения, преимущества дидактических ниггеризмов
Собаки ублюдки на улице
В Хьюстоне, может быть, кто-то сказал, что мексиканцы были новыми неграми
В Лос-Анджелесе, может быть, кто-то сказал, что Chicanos были новыми неграми
Во Фриске, может быть, кто-то сказал, что восточные были новыми неграми
Возможно, в Филадельфии и Северной Каролине они решили, что им не нужны новые негры
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Но собаки на улице
Это поворот вокруг мира, где все слишком быстро меняется
It was turned around so that right looked wrong
It was turned around so that up looked down
It was turned around so that those who marched in the streets with bibles and signs of peace became enemies of the state and risk to national security
So that those who questioned the operations of those in authority on the principles of justice, liberty, and equality became the vanguard of a communist attack
It became so you couldn’t call a spade a motherfucking spade
Brother Torres is dead, the Wilmington Ten are still incarcerated
Ed Davis, Ronald Regan, James Hunt, and Frank Rizzo are still alive
And the dogs are in the motherfucking street
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
I made a mistake
It was turned around so that up looked down
It was turned around so that those who marched in the streets with bibles and signs of peace became enemies of the state and risk to national security
So that those who questioned the operations of those in authority on the principles of justice, liberty, and equality became the vanguard of a communist attack
It became so you couldn’t call a spade a motherfucking spade
Brother Torres is dead, the Wilmington Ten are still incarcerated
Ed Davis, Ronald Regan, James Hunt, and Frank Rizzo are still alive
And the dogs are in the motherfucking street
I had said I wasn’t going to write no more poems like this
I made a mistake
Это было развернуто так, что право выглядело неправильно
Повернулся так, что вверх посмотрел вниз
Было развернуто так, что те, кто прошел по улицам с библиями и знаками мира, стали врагами государства и угрозой национальной безопасности
Так что те, кто подверг сомнению действия тех, кто находится у власти на принципах справедливости, свободы и равенства, стали авангардом коммунистической атаки
Стало так, что нельзя называть вещи своими именами
Брат Торрес мертв, Уилмингтон Тен все еще находится в заключении
Эд Дэвис, Рональд Риган, Джеймс Хант и Фрэнк Риццо все еще живы
И собаки на охрененной улице
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Я допустил ошибку
Повернулся так, что вверх посмотрел вниз
Было развернуто так, что те, кто прошел по улицам с библиями и знаками мира, стали врагами государства и угрозой национальной безопасности
Так что те, кто подверг сомнению действия тех, кто находится у власти на принципах справедливости, свободы и равенства, стали авангардом коммунистической атаки
Стало так, что нельзя называть вещи своими именами
Брат Торрес мертв, Уилмингтон Тен все еще находится в заключении
Эд Дэвис, Рональд Риган, Джеймс Хант и Фрэнк Риццо все еще живы
И собаки на охрененной улице
Я сказал, что не собираюсь больше писать такие стихи
Я допустил ошибку
