Kardinal Offishall – Invention Of Truth перевод и текст
Текст:
Turn the motherfucking headphones up.
This is a revolutionary manage.
Me, this beat, and God.
I pray hard for two minutes then I’m sinning at large.
Перевод:
Включите ублюдочные наушники.
Это революционное управление.
Я, это бить, и Бог.
Я усиленно молюсь две минуты, а потом грешу на свободе.
I close my third eye lid, and hope God don’t see me.
And what I’m been portraying on TV.
We’re trying to bring the fire like
?
But end up at odds with myself, like a clash between
?
Some wanna be me.
But don’t want trade in the insecurities, or the urge to see needy.
I get panic attacks flying and coach, like ‘if I die now, whats my last words spoke’.
Is my mother gonna break down?
Does my wife have enough paper stash, for the government shakedown?
Governments break down! But men are not allowed.
If you show emotions, it’s tears of a clown.
I’m not in agreement, half the niggers incapable of expressing love (and) leave blood on the semen.
I see men, and all of us socially born mores.
I see who they’re and I see what they tell Torres.
I see where they live, and I see what they make public.
I moved out the ghetto, but I’m never above it.
My salvation is what I’d covet, but I live selfish.
Just me and my empress.
Alone in my mind it’s an emotional tempest.
Good and evil seem to coexist in every sentence.
Looking at the screen, seeing people, (that) was not my bin.
Till I pray and realize is not my bin.
I’m not one of them.
I want greater success, but I can’t stomach to be around none of them.
And what I’m been portraying on TV.
We’re trying to bring the fire like
?
But end up at odds with myself, like a clash between
?
Some wanna be me.
But don’t want trade in the insecurities, or the urge to see needy.
I get panic attacks flying and coach, like ‘if I die now, whats my last words spoke’.
Is my mother gonna break down?
Does my wife have enough paper stash, for the government shakedown?
Governments break down! But men are not allowed.
If you show emotions, it’s tears of a clown.
I’m not in agreement, half the niggers incapable of expressing love (and) leave blood on the semen.
I see men, and all of us socially born mores.
I see who they’re and I see what they tell Torres.
I see where they live, and I see what they make public.
I moved out the ghetto, but I’m never above it.
My salvation is what I’d covet, but I live selfish.
Just me and my empress.
Alone in my mind it’s an emotional tempest.
Good and evil seem to coexist in every sentence.
Looking at the screen, seeing people, (that) was not my bin.
Till I pray and realize is not my bin.
I’m not one of them.
I want greater success, but I can’t stomach to be around none of them.
Я закрываю крышку третьего глаза и надеюсь, что Бог меня не увидит.
И что я изображаю по телевизору.
Мы пытаемся разжечь огонь как
?
Но в конечном итоге разногласия с самим собой, как столкновение между
?
Некоторые хотят быть мной.
Но не хочу торговать из-за отсутствия безопасности или желания видеть нуждающихся.
Я испытываю приступы паники и тренирую, как «если я умру сейчас, что говорят мои последние слова».
Моя мама сломается?
Достаточно ли у моей жены бумажного тайника для правительственного шокауна?
Правительства рушатся! Но мужчины не допускаются.
Если вы показываете эмоции, это слезы клоуна.
Я не согласен, половина негров, неспособных выразить любовь (и), оставляют кровь на сперме.
Я вижу мужчин, и все мы социально рожденные нравы.
Я вижу, кто они, и я вижу, что они говорят Торресу.
Я вижу, где они живут, и я вижу, что они публикуют.
Я переехал из гетто, но я никогда не был выше этого.
Мое спасение — это то, чего я желал бы, но я живу эгоистично.
Только я и моя императрица.
На мой взгляд, это эмоциональная буря.
Добро и зло, кажется, сосуществуют в каждом предложении.
Глядя на экран, видеть людей, (это) не было моим мусорным ведром.
Пока я молюсь и осознаю, что это не мое мусорное ведро.
Я не один из них.
Я хочу большего успеха, но я не могу смириться с тем, чтобы быть рядом с ними.
И что я изображаю по телевизору.
Мы пытаемся разжечь огонь как
?
Но в конечном итоге разногласия с самим собой, как столкновение между
?
Некоторые хотят быть мной.
Но не хочу торговать из-за отсутствия безопасности или желания видеть нуждающихся.
Я испытываю приступы паники и тренирую, как «если я умру сейчас, что говорят мои последние слова».
Моя мама сломается?
Достаточно ли у моей жены бумажного тайника для правительственного шокауна?
Правительства рушатся! Но мужчины не допускаются.
Если вы показываете эмоции, это слезы клоуна.
Я не согласен, половина негров, неспособных выразить любовь (и), оставляют кровь на сперме.
Я вижу мужчин, и все мы социально рожденные нравы.
Я вижу, кто они, и я вижу, что они говорят Торресу.
Я вижу, где они живут, и я вижу, что они публикуют.
Я переехал из гетто, но я никогда не был выше этого.
Мое спасение — это то, чего я желал бы, но я живу эгоистично.
Только я и моя императрица.
На мой взгляд, это эмоциональная буря.
Добро и зло, кажется, сосуществуют в каждом предложении.
Глядя на экран, видеть людей, (это) не было моим мусорным ведром.
Пока я молюсь и осознаю, что это не мое мусорное ведро.
Я не один из них.
Я хочу большего успеха, но я не могу смириться с тем, чтобы быть рядом с ними.
So I travel with lesser of two evils, unadvised what I do, business with my peoples.
It’s hard to separate checks from friendships.
When friends don’t see checks, they want you to end quick.
That’s how you separate friends from associates.
Both are still capable of acting inappropriate.
I’ve seen friends talk more shit than enemies.
I’m probably guilty of doing it in my past.
So I ask, for forgiveness if you feel that I’ve hurt you.
But don’t disrespect my virtue.
I’m trying to be a men, but I still have some actions of an adolescent.
Lion-heart, but I’m a symbol with antidepressants.
I’m antidepressant.
I’m praying, I’m learning my lesson.
Session to session. I’m trying to usher my confessions.
I never made my life public before this. And I can see the publicists ready to haul this.
It’s hard to separate checks from friendships.
When friends don’t see checks, they want you to end quick.
That’s how you separate friends from associates.
Both are still capable of acting inappropriate.
I’ve seen friends talk more shit than enemies.
I’m probably guilty of doing it in my past.
So I ask, for forgiveness if you feel that I’ve hurt you.
But don’t disrespect my virtue.
I’m trying to be a men, but I still have some actions of an adolescent.
Lion-heart, but I’m a symbol with antidepressants.
I’m antidepressant.
I’m praying, I’m learning my lesson.
Session to session. I’m trying to usher my confessions.
I never made my life public before this. And I can see the publicists ready to haul this.
The truth heavy, that’s why most can’t carry her, God spoke through me and I carried her.
The truth heavy, that’s why most can’t carry her, God spoke through me and I carried them.
Truth…
Таким образом, я путешествую с меньшим из двух зол, не обращая внимания на то, что я делаю, бизнес со своими народами.
Трудно отделить чеки от дружеских отношений.
Когда друзья не видят чеков, они хотят, чтобы вы быстро закончили.
Так вы отделяете друзей от единомышленников.
Оба по-прежнему способны действовать неуместно.
Я видел, как друзья говорят больше дерьма, чем враги.
Я, вероятно, виновен в том, что делал это в прошлом.
Поэтому я прошу прощения, если вы чувствуете, что я вас обидел.
Но не уважай мою добродетель.
Я пытаюсь быть мужчиной, но у меня все еще есть действия подростка.
Львиное сердце, но я символ антидепрессантов.
Я антидепрессант.
Я молюсь, я учу свой урок.
Сессия за сессией. Я пытаюсь закрепить свои признания.
Я никогда не обнародовал свою жизнь до этого. И я вижу, что публицисты готовы к этому.
Трудно отделить чеки от дружеских отношений.
Когда друзья не видят чеков, они хотят, чтобы вы быстро закончили.
Так вы отделяете друзей от единомышленников.
Оба по-прежнему способны действовать неуместно.
Я видел, как друзья говорят больше дерьма, чем враги.
Я, вероятно, виновен в том, что делал это в прошлом.
Поэтому я прошу прощения, если вы чувствуете, что я вас обидел.
Но не уважай мою добродетель.
Я пытаюсь быть мужчиной, но у меня все еще есть действия подростка.
Львиное сердце, но я символ антидепрессантов.
Я антидепрессант.
Я молюсь, я учу свой урок.
Сессия за сессией. Я пытаюсь закрепить свои признания.
Я никогда не обнародовал свою жизнь до этого. И я вижу, что публицисты готовы к этому.
Правда тяжелая, поэтому большинство не может нести ее, Бог говорил через меня, а я нес ее.
Правда тяжелая, поэтому большинство не может нести ее, Бог говорил через меня, а я нес их.
Истина …
