Mike Oldfield – Incantations (Part 2) перевод и текст

By the shores of gitche gumee,
By the shining big-sea-water,
At the doorway of the wigwam,
In the early summer morning,

У берегов Гитче Гами,
По сияющей большой морской воде,
В дверях вигвама,
Ранним летним утром,

Hiawatha stood and waited.
All the air was full of freshness,
All the earth was bright and joyous,
And before him, through the sunshine,

Westward toward the neighboring forest
Passed in golden swarms the ahmo,
Passed the bees, the honey-makers,
Burning, singing in the sunshine.

Bright above him shone the heavens,
Level spread the lake before him;
From it’s bosom leaped the sturgeon,
Sparkling, flashing in the sunshine;

On it’s margin the great forest
Stood reflected in the water,
Every tree-top had it’s shadow,
Motionless beneath the water.

From the brow of hiawatha
Gone was every trace of sorrow,
As the fog from off the water,
As the mist from off the meadow.

With a smile of joy and gladness,
With a look of exultation,
As of one who in a vision
Sees what is to be, but is not,

Stood and waited hiawatha.
Toward the sun his hands were lifted,

Гиавата стоял и ждал.
Весь воздух был полон свежести,
Вся земля была яркой и радостной,
И до него, сквозь солнце,

На запад в сторону соседнего леса
Прошел в золотых роях ахмо,
Пройдены пчелы, производители меда,
Жжение, пение на солнце.

Ярко над ним сияли небеса,
Уровень раскинул озеро перед ним;
Из лона выскочил осетр,
Сверкающий, сверкающий на солнце;

На краю большой лес
Стоял отражение в воде,
У каждой вершины дерева была своя тень,
Неподвижно под водой.

Из чела Гайаваты
Ушли все следы печали,
Как туман из воды,
Как туман от луга.

С улыбкой радости и веселья,
С видом ликования,
Как того, кто в видении
Видит, что должно быть, но нет,

Стоял и ждал Гиавату.
К солнцу его руки были подняты,

Fell the sunshine on his features,
Flecked with light his naked shoulders,
As it falls and flecks an oak-tree
Through the rifted leaves and branches.

O’er the water floating, flying,
Something in the hazy distance,
Something in the mists of morning,
Loomed and lifted from the water,

Now seemed floating, now seemed flying,
Coming nearer, nearer, nearer.
Was it shingebis the diver?
Or the pelican, the shada?

Or the heron, the shuh-shuh-gah?
Or the white goose, waw-be-wana,
With the water dripping, flashing,
From it’s glossy neck and feathers?

It was neither goose nor diver,
Neither pelican nor heron,
O’er the water floating, flying,
Through the shining mist of morning,

But a birch canoe with paddles,
Rising, sinking on the water,
Dripping, flashing in the sunshine;
And within it came a people

The son of the evening star

Can it be the sun descending
O’er the level plain of water?
Or the red swan floating, flying,
Wounded by the magic arrow,

Staining all the waves with crimson,
With the crimson of it’s life-blood,
Filling all the air with splendor,
Filling all the air with plumage?

Yes; it is the sun descending,
Sinking down into the water;
All the sky is stained with purple,
All the water flushed with crimson!

No; it is the red swan floating,
Diving down beneath the water;
To the sky it’s wings are lifted,
With it’s blood the waves are reddened!

Over it the star of evening
Melts and trembles through the purple,
Hangs suspended in the twilight,
Walks in silence through the heavens.

Почувствовал солнечный свет на его чертах,
С лёгкими щеками обнажены его плечи,
Как падает и падает дуб
Сквозь рифленые листья и ветки.

Над водой плывёт, летит,
Что-то на туманной дистанции,
Что-то в утренних туманах,
Поднимается и поднимается из воды,

Теперь казалось плавающим, теперь казалось летающим,
Подходя ближе, ближе, ближе.
Это был шингебис дайвер?
Или пеликан, шада?

Или цапля, шух-шух-га?
Или белый гусь, вау-бе-вана,
С водой капает, мигает,
От его глянцевой шеи и перьев?

Это не был ни гусь, ни дайвер,
Ни пеликан, ни цапля,
Над водой плывёт, летит,
Сквозь сияющий туман утра,

Но березовое каноэ с веслами,
Поднимаясь, опускаясь на воду,
Капает, вспыхивает на солнце;
И внутри это пришли люди

Сын вечерней звезды

Может ли это быть закатом солнца
На уровне равнины воды?
Или красный лебедь плывет, летит,
Ранен волшебной стрелой,

Окрашивая все волны малиновым,
С багровой кровью,
Наполняя весь воздух великолепием,
Заполнение всего воздуха оперением?

Да; это солнце садится,
Опускаясь в воду;
Все небо испачкано пурпуром,
Вся вода малиновая!

Нет; это красный лебедь, плавающий,
Погружение под воду;
К небу подняты крылья,
С его кровью волны покраснели!

За это звезда вечера
Тает и дрожит сквозь пурпур,
Висит в сумерках,
Ходит в тишине по небу.